Римская волчица. Часть первая (СИ) - Моро Корделия

— На тебя хотел посмотреть. Год не виделись, имею право.

Немыслимо, но в новостях действительно ничего не передали. Электра подключилась к чипу и лихорадочно рылась в архивах за последние два дня. Ни-че-го. А, вот, какое-то мелкое упоминание, что один из флотов начал ежегодные маневры. Где? Какой? Как ловко вся информация утоплена в океане ежедневных фактов и событий.

— Ты все-таки сумасшедший.

— А вот и нет.

Он поднялся и начал натягивать летный комбинезон. Наверное, тоже ощутил холод. Электра плотнее запахнула плед.

— Что может быть естественнее желания встретиться с возлюбленной? Разве нет? — темно-золотая бровь изогнулась. — Сенату потом это скажи…

— Так о чем ты хотел поговорить?

— Ты можешь через свой доступ собрать и проанализировать для меня ряд данных?

— Каких? — Вот уж неожиданность. Впервые в жизни решили обсудить ее работу. — Количество ящиков с сапогами на правую ногу, которые отправили не в тот сектор? Коэффициенты добавочной ценности стеклянных изделий? Люц, я же просто статистик, какое…

Она замолчала, увидев наконец, насколько серьезно его лицо.

— У меня есть все основания предполагать, что семейство Тарквиниев замешано в каком-то темном деле. И зашло оно так далеко, что верхушка клана будет заметать следы до последнего. Готовы даже прикрыться войной.

Волны накатывали и откатывали.

— Что такого нужно натворить, чтобы для прикрытия развязывать войну. Люций, ты уверен? Это ведь настоящее преступление, не просто темное дело.

— Ты наивна. Война преступление, если она проиграна. В противном случае — повод для славы. А Рим жаждет славы.

— Рим — или ты?

Он не ответил.

— Мне надо, чтобы ты со своим доступом статистика проверила кое-что. Найди про них в сети… Сам не знаю. то-то неочевидное. Нарушения, которые видны при анализе больших данных, понимаешь?

— Нет. Очень общо. Конкретизируй.

— Я подозреваю их в негласных связях с Халифатом. Утаивании научных разработок. Сокрытии информации о близких контактах третьего рода. Первое и последнее оставь мне, на второе обрати особое внимание. Не могли же они совсем не наследить, наука требует вложений. Я располагаю некими сведениями, но… это все дым над водой, смутные догадки. Нужны доказательства. И дополнительные выводы аналитика мне не помешают. Потому что…

— Потому что ты собираешься обвинить их перед сенатом.

— Все верно. Поэтому я прилетел с флотом.

А Первый Космический флот практически полностью контролируют Тарквинии. Сколько времени им понадобится, чтобы вернуть свои корабли к Земле?

— Люций… Люц! То, что ты говоришь — я не знаю, на что ты опираешься в своих догадках, и ты мне, видимо, не скажешь…

Он молча покачал головой.

— Но Тарквинии — могущественное семейство, у них тридцать процентов личных голосов в сенате, а еще больше они контролируют.

— Электра, я не могу тебе сейчас все рассказать, но, пожалуйста, посмотри для меня эту статистику. Послезавтра после восьми по стандартному земному времени прилетай на италийский космодром, тебя будет ждать шаттл с моей командой. Я уже вернусь на «Светоносный», там и поговорим. И соблюдай осторожность, прошу, чтобы твой неожиданный интерес к Тарквиниям не вскрылся. Не хочу подвергать тебя опасности.

Как обычно, на следующий день после свидания с Люцием Электре казалось, что оно ей приснилось. Всегда так: мимолетная прекрасная встреча — и все. Почва планеты жгла ему сапоги, никогда не задерживался он ни на Земле, ни на Марселе. Вот только на этот раз встреча получилась с последствиями.

Она в очередной раз проверила доступные с ее индексом новости — ни слова о том, что в Солнечной системе находится один из крупнейших римских флотов. А ведь эта новость должна была бы вызвать как минимум беспокойство, а то и бурные обсуждения. Иногда ей казалось, что непогрешимая стабильность электронных алгоритмов, которые без человеческого вмешательства управляли транспортной и производственной сетями, распределяли социальные бонусы и решали, какая информация важна, а какая — нет, не так уж и непогрешима. Алгоритмы никогда не врали, но обладали чудовищной информационной вязкостью.

Римская система столетиями не менялась и в целом показала себя неплохо. Рождаясь, каждый человек — если конечно, он принадлежал к патрициям — получал чип, где кодировались все положенные сведения: имя, возраст, послужной список, измеряемый баллами социальный индекс, пришитый к нему уровень прав и доступов. Чип был и бесценным носителем личной информации, от переписки до фото и видеовоспоминаний, и, как подумала сейчас Электра, превосходным инструментом контроля: человек везде оставляет электронный след, даже в дом не зайдешь без команды, все действия можно, если что, отследить. Естественная плата за практически полное отсутствие преступности и стабильность. Как же Тарквинии умудрились наворотить дел на грани преступных, да еще и коллективно? Очевидно, не руками, а ловкой игрой с вездесущими алгоритмами… Но что искать, где? Какая жалость, что Люций не сказал больше.

Электра замерла, уставясь в развернутый в воздухе голографический экран. Ей не нужна была визуализация, она и в трехмерные шахматы играла вслепую, но голубое мерцание успокаивало. Существует два универсальных ключа к системе — социальные баллы и единицы энергии. Вот на них-то я и погляжу в первую очередь, подумала она.

Через несколько часов она знала о социально-экономическом положении клана Тарквиниев больше, чем вчера, и существенно больше, чем хотелось бы. И ровным счетом ничего неожиданного. Орбитальное тяжелое машиностроение, высокоточные производства на Марсе, крепкие связи с Палатином: Гай Тарквиний, глава клана, всегда публично поддерживал новые научные разработки и упирал на важность технического развития. Внеземная добыча ископаемых, передовые научные институты и обширные земельные владения в метрополии, на самой Земле. Соцбаллы разветвленной, многочисленной и активной Семьи стабильно вкладываются в политику — вот вам и 30 процентов в сенате, неудивительно. Что еще? Излишки энергии, поступающей в распоряжение Семьи, волей верхушки копятся в одной точке. Даже удалось раскопать, где, не очень-то и скрывали, корабельные верфи системы Гекаты. Должно быть, строят или оснащают новые корабли. Может, и лаборатории себе там какие-то обустроили. И если то, что ищет Люций, спрятано на далеких верфях, не так-то просто будет туда добраться, чтобы проверить.

От многочасовой неподвижности спина затекла. Электра встала, и ноги понесли ее в зону отдыха, где вечно болтался кто-то из коллег. Что-то в информационной картине мешало, царапало занозой, нужно было переключиться, а потом подумать, как составить наиболее точный запрос.

— Электра, смотри, это же ты, ты и твой адмирал, да?

Около новостного экрана толклись математики Терций и Елена Туллии, социолог Марий Траян и новенький аналитик с Палатина.

— Он не мой адмирал, — она отозвалась автоматически, прислушиваясь к восторженному голосу диктора светского канала, строившего предположения о том, надолго ли прибыл сиятельный Аурелий и осчастливит ли он своим присутствием столичную оперу.

— Ну и зря не твой! Поразительно, как он снова и снова прилетает, да еще вот так! Я бы давно сдался и сгинул в пучинах космоса, — с шутливой завистью прокомментировал Терций.

— И нашел себе там кого-нибудь посговорчивее, — негромко, но отчетливо фыркнула Елена.

На видео безошибочно опознаваемый Люций Аурелий (да с кем можно спутать Люца!) в нарушение всех правил безопасности балансировал на бортике ее балкона, куда выпрыгнул из подвешенного рядом флаера, чтобы еще раз помахать ей на прощание. Все как в юности.

— Как это мы так попались, — недовольно пробормотала Электра, прикидывая угол съемки. Флаера в кадре видно не было, от чего картина выглядела окончательно безумной. Должно быть, балкон просматривается внешней камерой общественного патио на том же этаже инсулы, отметила она. Надо будет потратить баллов на инфо-изоляцию своей веранды. Или подрастить цветочную ширму повыше.